[indent] Думай, Эйяфьялла, думай. Ты же умная девочка, верно?
Верно.
[indent] Как же ты попала в настолько нелепую ситуацию?
Платиновые волосы — естественный свет в этом мраке, но она не видит даже их, настолько тут темно. А может это всего лишь ей выкололи глаза, чтобы она так непозволительно не таращилась по сторонам и ничего не запомнила. Здесь она была лишней, чужой. Так выделялась среди этих теней и совсем не могла понять, где она? Что вообще могло произойти? А самое главное: почему она не смогла?
Жалкая. Тебя не должно было существовать. Зачем ты вообще появилась на этот свет? Зря так старался, чтобы зачать тебя.Ей плакать? Смеяться? Она не знает, но уже предвкушает каждое их слово. Почти что слышит их, настолько кажутся   ей они реальными. Эйяфьялла всегда хочет играть по-взрослому, по-крупному, но каждый раз...она проваливается. Будто сама судьба хочет напомнить ей, на что она на самом деле пригодна. (Ни на что).
Сознание любит морок, любит рисовать "страшные" картинки, доставая из твоих глубин всё то, что так ненавидишь. Или так любишь, но боишься потерять. Эйя не знает: любит ли она? Есть ли, что ей ненавидеть? Вернее, даже не так...как вообще должна выглядеть любовь? А ненависть? Эти чувства так похожи в своём великолепии, но так граничны при слиянии. Смешав их вместе, они не смогут перемещаться, так и будут плавать друг в друге. Иронично.
Её разум знает лучше, чем она сама. Только показывает, почему-то, не страшилки, а пересказывает всю историю её жизни.
Это даже звучит немного грустно...

[indent] Так вспоминай же, Эйя, чего ты хотела?..
Хотела простой похвалы и внимательного взгляда. Она не могла желать и хотеть чего-нибудь больше. Глупая-глупая девчонка, уверенная в своей исключительной значимости. Знающая, что она незаменима, верно, она — одна такая. Особенная.

Ей не давали не приказа, а она и не думала попросить разрешения. Зачем же? Она сама пошла на чужую вершину, прекрасно зная, чем это может для неё обернуться. Ввязалась в бой — должна была убить деоса, рыжая девка дралась, как настоящая псина. Кусалась до крови, и не останавливалась, даже когда Эйяфьялла выбила меч из её рук. Думается, что если сражение бы затянулось, то она без раздумий перегрызла бы глотку. Руки ещё помнят, как за такую наглость потребовалось вырвать пару зубов. Их было так тяжело выдергивать. Ей хотелось сохранить их целыми, не превращая в крошево. Так она сможет доказать, что сама со всем разобралась. Пред ней раскрывается её окровавленная беззубая пасть, что-то там кряхтящая. Просящая. Умоляющая. Оскорбляющая. А потом и вовсе смеющаяся, расплывающаяся в улыбке, что-то щебечущая и воркующая.
Если бы девочка только слушала её, то знала, какое зло стояло за спиной.
Антиквэрум, пришедший на первый зов своей слуги.
Хозяин, любезно огревший по голове нарушительницу, ради какой-то рабыни.
Идеальный пример любви.

«Только ли по голове?..» — Скользит вопрос по кромке её рассудка, но не наталкивается на скалы ответа. Она не помнит, ничего не помнит.
Она только чувствует запекшуюся на затылке кровь, может посчитать все следы от зубов, каждый порез...да, должно быть, для неё было достаточно одного удара. Всего одного!..
Эйяфьялле становится от всего этого завидно. До чёртиков, до этого спазма внутри, от которого связываются бантиком все  внутренности, а сердце неприятно ноет и тянет вниз. Вся она в целом — огромная рана, вроде бы уже и заросла, а за инфекцией не уследили; воспалилось просто всё, уже так просто не найти источник.  Да, ей завидно настолько, что следовало бы кусать локти (всё равно не дотянется). Настолько, что она может только и делать, что взращивать ненависть в себе (к себе). Почему даже какую-то рыжую дрянь одаривают любовью так щедро, а  её — нет? Почему она  просто не может взять и оказаться на её месте?

«Тупая.
Невнимательная.
Мразь.» —
так скорбно звучат сковавшие её по рукам и ногам вериги.
Так задорно разрезает её ночь прямой луч, взаправду обжигает кожу лодыжки.
Так яростно она смотрит в это прекрасное лицо.