Почему же всегда так незыблемы цели:
Разрушать города, видеть в братьях мишени...

У отца Кайлана были собственные представления о мести врагам. В те далекие, темные времена шли кровопролитные сражения: Расовая война в самом разгаре, безжалостность к врагам была досадной необходимостью и неплохим способом найти новые ресурсы для развития клана. Никого не удивляла доходящая до абсурда ожесточенность вторженцев, явившихся будто из ниоткуда. Трансдетны Леонэйм несли хаос и разорение всем, кто смел встать у них на пути: сильных убить, слабых в рабство. Вот она - неприглядная утилитарность войны. Кровавый поход, казалось, должен был продлиться ни одну сотню лет, но не существует такой силы, которая не смогла бы со временем встретить достойный отпор. Армия одного из сильных аристократов даденгеров нерушимой стеной преградила путь бесчинствующим в дали от дома львам. То, что началось после первого столкновения, можно описать фразой “очень затяжной геноцид”. Союзные войска, сражения, отступления, контратаки, предательства, подкупы... все многообразие уродливых ликов войны замелькало в алом урагане мечей и магии. В кровавом смоге не ясно было кто одерживает победу, да и можно ли назвать триумфом то, что принесло столько горя обеим сторонам?

Единственным кто получал невероятное наслаждение от процесса, был Граф Леонэм, правитель был так впечатлен военными талантами генерала крылатого войска, что решил наградить его со всей присущей львам щедростью. Подобраться к претенденту на "великодушный дар" напрямую было невозможно, слишком уж он был умен и мыслил на несколько шагов вперед, зато его приближенные… изможденные, уставшие от вечных ужасов сражений, доведенные до всепоглощающего отчаяния... вот и уязвимость несокрушимого генерала. Граф милостиво предложил им выход: один полководец в обмен на вечный мир, трансденты уйдут с их земель и никогда больше не вернуться... стоит лишь привести в лагерь Леонэйм нужного даденгера. Победа в цену одной жизни. Предложение, которое невыносимо принять, но и отказаться – преступление. Безысходность может толкнуть на самый подлый поступок. Решение было принято. Талантливый, прославленный, подающий надежды полководец стал жертвой тех, за кого он так яростно сражался. Героям героическая смерть? Несчастного ждало нечто похуже, чем забытье в горе мертвых тел или почетное место на виселице, ему суждено было стать вместилищем зерна одного из неэволюционировших братьев действующего графа.

Обычно жертв положено ослаблять, чтобы дать личинке больше шансов на развитие… но это был не тот случай. Надменность главы клана едва не стала причиной трагедии. Граф Лайонхарт был уверен в том, что его кровный родич окажется достаточно сильным, чтобы захватить свой сосуд, поэтому не создал даже формальных условий для того, чтобы облегчить процесс. И скорее всего жертва бы подавила зерно, если бы не решающее обстоятельство: даденгер был невероятно силен, но его воля была сломлена предательством самых близких соратников, он находился в смятении. Мотивация бороться была убита эфемерным кинжалом в спину, несчастный погрузился в зыбкое болото апатии, где сгинул, будучи поглощенный наследником рода Лайонхарт. Последнее, что ощущал крылатый, было не мучение от страшной боли, а невероятное одиночество. Иссушающая мучительная тьма и холод. Ужаснее кончины для воина быть не может. Этим чувством завершилась жизнь теперь уже безымянного героя. И сего же началось существование Кайлана Лайонхарта.

Армия трансдентов покинула чужие земли. Все как было оговорено, только вот юный наследник рода остался на “родине”. Разоренные войной земли как нельзя лучше подходили для охоты и развития? Отчасти. Огромное злобное чудовище впитало в себя все худшее, что могла предоставить генетика: горделивый, самонадеянный зверь упивался охотой, даже не думая прятаться от охотников. Дент попросту не находил в этом особого смысла, свято уверенный в своем превосходстве. Бесчинства Кайлана не остались без внимания, на чудище не раз устраивали масштабные охоты и облавы. Монстр много раз был серьезно ранен, вынужден забиваться в горные пещеры, зализывая страшные раны, но каждый раз он возвращался, сполна карая обидчиков за каждую пролитую каплю королевской крови. Зверь нехотя учился, становясь хитрее и опытнее, ведь охота для него стала затруднительна и невероятно опасна. Чем больше становилась награда за голову монстра, тем больше у Кайлана было проблем, противников и... игрушек. Именно так. Игрушек. Тансдент не всегда пожирал трупы, чаще он просто игрался с пойманным существом, словно кошка с мышкой, полностью теряя интерес, когда занятная вещица переставала вопить  дергаться. Или они тебя или ты их. Охотники охотились на охотника и наоборот. Игра невероятно увлекательная и заняла ни одно столетие.

Лайонхарт не может точно припомнить то время, когда он внезапно понял, что им больше не правят сплошные кровожадные инстинкты. Дело в том, что разум его оказался полностью солидарен с зовом природы. В его смердящей от крови невинных жизни ничего не изменилось бы. Увы, слава его стала совсем уж громкой. Хищником заинтересовались существа, которые имели силы и средства для устранения чудовища. Кайлан никогда не сталкивался с созданиями, которых не мог бы сожрать. Новый опыт был ему неприятен, но новые обстоятельства буквально вынудили наследника Лайонхартов проявлять хитрость, терпение и скрытность. Школа жизни оказалась невероятно жестока и сурова, трансдент жил буквально в облаве, каждый неверный шаг неминуемо привел бы его в могилу. Бурная молодость грозила гибелью, зверь попросту не мог охотится на подходящих жертв, озабоченный тем, чтобы выжить и не попасть в засаду умелых убийц. Дни тянулись бесконечно, превращаясь в года. Затем в столетия. Кайлан подсознательно понимал, что еще чуть-чуть и его дни будут сочтены, он сам загнал себя в ловушку и теперь не мог выбраться из нее самостоятельно... у него остался последний и отчаянный выход: умереть в решающем сражении. Это единственное, что оставалось затравленному хищнику. Отчаянный рывок, попытка забрать с собой в сырую могилу как можно больше врагов! Горечь столетий угнетения сменилась солью на кончике языка. План удалось осуществить, но примерно в середине сражения явились давно разыскивающее наследника родственники, уничтожившие нападавших. Оказалось клан Леонэм давно разыскивали потерянное дитя Лайонхартов, но Кайлан слишком умело прятался, избегая не только врагов, но и свой шанс обрести более дружелюбное место обитания.

вставай с колен сын великого рода. Поднимись и сокруши моих врагов.

Такой фразой встретила своего "брата" графиня, в то время находящаяся у власти. Азшара Ланистер. Золотая львица. Далекий потомок величайшего рода Лайонхарт. Прагматичная и без сомнения умная женщина разыскивала родича отнюдь не из-за сентиментальных соображений. В отчаянии оказался не только затравленный хищник, но и облаченная в шелка Графиня. Ей до дрожи в коленях нужен был новый символ и по совместительству инструмент для достижения целей. Воитель, способный вести за собой легионы. Очередное жестокое чудовище, которым можно будет разумно управлять. Эволюцием Кайлан стал благодаря печати... не самое приятное ощущение, но клан нуждался в его свирепости. Последний из Лайонхартов обрел семью, армию, титул и цель, которую ему озвучила графиня: убить их всех.  Наверное из-за того, что эволюция прошла не естественным путем, мальчишка вышел "бракованным" словно чудовище заточили в теле ребенка, поэтому в самого начала Азшаре пришлось порядком попотеть, чтобы приучить Кая к нравам цивилизованного общества.

По всем правилам наследования, Кайлан должен был занять место правителя. У молодого льва было в разы больше прав, чем у дальней родственницы, которая имела очень зыбкое отношение к древнему роду. Однако, мужчина оказался истинным сыном Лайонхартов, политика была для него скучным и бессмысленным занятием. Его заботило лишь одно - раскроить чей-нибудь череп топором. Примерно этим он и занялся, игнорируя все просьбы так называемой "сестры" взять на себя командование армией. Первое деяние Кайлана в роли воеводы Леонэйм стало убийство всех присланных ему лейтенантов. Просто так. Потому что ему так захотелось. У мужчины не было понимания о верности, союзниках и врагах, зато кровожадность бурлила в крови, точно лава в действующем вулкане, а присланные солдаты  подошли на роль объектов безосновательной жестокости просто идеально. Азшара была в отчаянии. Власть ее трещала по швам, огромная армия нуждалась в управлении, а клан в реформах. В долго идущих планах женщины было отослать бесцельно скучающих в столице военных в какой-нибудь бессрочный поход, пока она в спокойствии сможет менять давно устаревшие законы. Легко сказать, а сделать сложно. Графиня не пользовалась авторитетом среди воинов. Идеи пацифизма, мягкости и дипломатии воспринимались ими как показатель слабости графини. По ее приказу они даже пальцем не пошевелят. Ей нужен был лидер из рода Лайонхарт. Жестокий, умный, верный. Таким должен был стать Кайлан. Но пока что он был типичным животным, не способным сдерживать свои инстинкты.

Пришлось потратить не мало времени и сил на образование своенравного воеводы. Благо, этим непосильным делом занялись те самые лейтенанты, которые прошли на смену убитым Кайланом при первой встрече. Лайонхарт адоптировался не быстро, но в итоге оказалось, что при должном обращении молодого воеводу можно было увлечь военным делом и уроками тактического мастерства. К сожалению, никакое полководческое искусство не могло отвлечь подрастающего деспота от желания убивать... после пятидесяти лет обучения в стенах замка, пришлось добавлять больше практики в обучение. Выходки Лайонхарта были не по вкусу аристократии, да и сам тансдент был несказанно рад покинуть наскучившие стены поместья. Первые пару десятков лет воевода отрывался за все года жесткой дисциплины, нарабатывая бесценный опыт на мятежниках. После сражений Кайлан был собран и спокоен, как кот наевшийся сметаны. Жестокость была и остается для война потребностью на ряду со сном или дыханием. Легче было позволить ему утолять кровожаднее позывы, чем пытаться их подавить. Плавно и непринужденно мужчина смирился с ролью военачальника, находя в этом статусе свою прелесть: теперь он имел неограниченный доступ к ресурсам, чтобы не прекращать бесконечное сражение за цели, которые ему диктовала Азшара из столицы. Стычки на границах, битвы на других планетах, поддержка союзников. Вот она несбыточная мечта! Наверное, только в этот период своей жизни Кайлан был по-настоящему счастлив.

В начале своей военной карьеры Кайлан и понятия не имел, какое темное ЗЛО порождает его ремесло. Сначала молодой воевода относился к культам, как простому солдатскому хобби: собрать трофейные черепа, похвастаться шрамами. зарезать военнопленного для острастки выживших... невинно и обыденно. По крайней мере, с точки профессионального цепного пса, который относится к смерти так же просто, как и к дыханию. Но потом появилась она.

Любовь монстра оказалась страшнее его ненависти.

Многие смертные по наивности своей недооценивают сладкую отраву лести, не видят тонкой грани отделяющей законное право от вседозволенности. Болезненное почитание любой личности неизбежно ведет к краху. Кайлан называл свою жестокую любовь "Моё сердце", обнимал со спины, укрывая обманчиво хрупкое тело от хлёстких порывов северного ветра, едва слышно шептал в изящные тонкие пальцы: “тебе  холодно?”, а она, улыбаясь, отвечала далеко не сразу, слизывая язычком свежую кровь с кинжала пред тем как промурлыкать в ответ: “мне горячо”. Всякий раз ответ был все тем же, как в детской игре, как будто они вместе хранили какую-то лишь им известную тайну. Она надела на него корону, постепенно и неподражаемо ласково начала приделывать и без того неполноценную жестокую личность Лайонхарта. Нашептывала на ушко страшные вещи. Вкладывала в руки нож. Научила не глупой резне, а настоящему искусству. Поклонению Скверне. Он слушал, постепенно преображаясь в что-то воистину жуткое, по воле его новой подруги. Никто кроме женщины более не имел влияние на молодого воеводу, но вскоре... вскоре он впервые понял, как это больно – любить.
Ты ведь сама говорила.
Что я не имею права на слабости.
Женщина умирала у него на руках, разливалась отравленной искалеченной кровавой лужей в его дрожащих ладонях и уже не шептала ему свои колдовские наговоры. Голоса безумия, что породила в нем Цанхараш требовали жертв. Крови. Черепов. И он принес на алтарь своим ложным богам любовь. Сердце. Душу. И они даровали ему в награду столь сокрушительную муку, что она выжгла остатки хлипкой человечности, сохранив при этом все порочные истины, что вложила ему в голову богиня.

Отношения с сестрой стали натянуты до предела. Азшара каким-то образом прознала, что Кайлан теперь не просто кровожадный деспот, так еще и в ересь ударился. Ланистер прекрасно осознавала, что в новом мире, которая она строила, не будет места ни для пережитков темных времен. Последний из рода Лайонхарт должен был сгинуть вместе со своими головорезами, на смену им готовились настоящие войска, имеющие более гуманные и светские взгляды, презирающие рабство и пытки над военнопленными. Но женщина так же нуждалась в средствах на свои политические свершения, а их добывали как раз те самые "варвары". Война дело не дешевое, но когда у тебя есть цепной пес, который приносит победы, она начинает окупаться. А что же потери? Войнам под знаменем Кайлана и так суждено было сгинуть. Двух зайцев одним выстрелом. И все же победы брата шли на руку графине, она всячески преувеличивала их, замалчивая военные преступления. Где-то далеко жил настоящий дьявол во главе легионов демонов, а на мирной земле ему посвящали прекрасные баллады о мужестве и воздвигали золотые памятники. Для большинства Кайлан был не просто героем, а истинным воплощением воинской чести.

Эдем стал пожарищем внезапно. Все хорошее обречено заканчиваться вот так: резко, стремительно, необратимо... только Кайлан стал испытывать привязанность и эмпатию к подчинённым, проникся идеями братства, как мир его рухнул. Мятеж вспыхнул среди правящей элиты армии. Меч предателя без сожаления вонзился в спину воеводы. Боль. Предательство... из этих чувств он был рожден. Внезапно на мужчину накатила неконтролируемая волна ярости и боли. Жалкие слизняки!. Грудь сдавливает судорогой, паникой проходится по залитым горячей кровью осознание – предали. Его предали! Снова... он знает какого это. Но откуда? Густая плотная кровь неторопливо скатывается по подбородку, распирает внутренности, горчит на языке, кипятком ошпаривает лёгкие. Страх колючими шипами стискивает сердце, рушит некую незримую концепцию нерушимого братства. Враги. Кругом одни враги! Чем ближе ты подпускаешь к себе соратников, тем проще им вонзить кинжал в твою спину. Чудовищная догадка стала нерушимой догмой в течении нескольких ударов сердца. Ярость породила безумие, искалечила прямолинейный характер, сделав кровожадного монстра еще опаснее.

Мятеж был подавлен со всей положенной для мести безумца жестокостью. Восставших ждал трибунал, легендарный по меркам кровопролития: "Предательство, трусость и дезертирство строго карается. Ваше публичное потрошение и четвертование будет медленным, болезненным и унизительным." Суровые военные нравы стали отдавать диктатурой. Репрессиям подверглись многие невинные, которые дали даже призрачный повод усомниться в их лояльности. Как все происходило: подозреваемых хватали, обвиняли и пытали до тех пор пока они не соглашались со всеми претензиями. А затем судьи благородно и милосердно исполняли приговор. Решение было не совсем разумно, так как сорок процентов от всего войска Кайлана полегло в первые сутки после неудачного покушения, было попросту некого допрашивать. На этот раз Азшаре повезло. Тот день вошел в историю клана как Львиный Суд, но в летописях он записан не как начало падения великого воеводы, а как первый шаг на его пути к величию легендарного героя-освободителя. Порой правда бывает крайне субъективна, особенно когда ее пишут только победители.

Хорус. После суда над невиновными у воеводы появилось новое прозвище, принятое им с гордостью. Оставшиеся под его началом солдаты были фанатично преданы своему рукотворному божеству, но даже их верности бы не хватило для того, чтобы продолжать сражаться вдали от родных земель. Азшара с ужасом осознала, что ее братец возвратился с армией обратно. Идеальный мир, который женщина с таким трудом строила грозился рухнуть. От былого военного прошлого Леонэйм остались только золотые статуи Хорусу, простой народ давно уже отдавал большее предпочтение наукам и искусству, но они все еще помнили. Помнили реющие знамена, песни военных горнов и лик "несокрушимого" полководца. Кайлона встречали как героя. Азшара отправляла в поход драчливого мальчишку с пылким нравом, а вернулся к ней собранный и жестокий параноик, вставший во главе закалённого боями воинства. Хорус моментально стал из беспокойства реальной проблемой. Народ пел ему торжественные гимны, отдавая с радостью отдавая своих сыновей не в построенные графиней университеты, а в львиную орду. Графиня Ланистер сотворила нечто такое, с чем более не могла справится, оставалось затаиться и ждать...

Но чего дожидалась графиня? Двести лет форы, что она впоследствии дала Хорусу никак не помогли ей урегулировать конфликт. Тлетворное для мирного существование присутствие Леонхарта рушило идеальный мир, а число его последователей только росло, многим так заманчиво было обмануться и не увидеть за величием война лик обезумевшего тирана. Женщине не оставили выбора, она собрала лояльную знать, вместе у них должно было хватить сил уничтожить наследие темных времен раз и навсегда! Хорус был готов к удару. Его пораноидальность сделала мужчину до ужаса прозорливым, он ждал нападения со всех сторон сразу. Верные, жестокие, опытные головорезы Лайонхарта, против армии в новеньких блестящих доспехах? Свирепость против отчаяния. Гражданская война вышла на славу. Противники были примерно на равных, но одно незначительное отличие все же было: в войске Хоруса привыкли видеть в братьях мишени, а вот солдаты графини все еще сохраняли зачатки человечности. Плюс невероятная дисциплина и полководческий талант Лайонхарта и вот бои подобрались к столице. Бывшей столице, если точнее. После решающей победы Кайлона от города е осталось даже руин, только торчащие из обугленных гор булыжника с насаженными на копья головами "предателей".

Все было выставлено в выгодном ля Кайлона свете. Он истинный наследник, герой, освободитель, а мертвая сестрица узурпатор и алчная ведьма, делающая все, чтобы ослабить клан. Многие поверили, а те кто не поверил? Что же, предателей на плаху! Беспорядки в клане улеглись относительно недавно, но как только это произошло новый граф скинул все обязанности на Регента. Звание графа было нужно ему примерно так же как камень в почках, политика не увлекала мужчину от слова совсем. Зато его радовала возможность творить все, что в голову взбредет. А Регент пускай потом разбирается с соседями, недовольными главами родов, Коалицией рас, да хоть с самим Демиургом. Теперь у Леонэйм новый правитель: бессердечный тиран, не видящий ничего дальше своей кровожадности и паранойи, потакающий лишь своим эгоистичным желаниям. Ну чем не залог для безоблачного будущего? 

В Хорусе невозможно узнать аристократа, даже если очень хорошо присмотреться. Типичный вояка, ничем не отличающийся от матерого гладиатора или только что вернувшегося из священного похода солдата. Его общий вид производит гнетущее впечатление. Бледное, обесцвеченное веками кровопролития существо, что увенчали короной. Тревога искрами пробежится по хребту, захочется отвести взгляд, будто в гости зашел палач. Вроде и знаешь, что не по твою душу явился мрачный жнец кровавого правосудия, но осадок неминуемой беды остается. Высокий [225 см] крепкий [190 кг] мужчина с армейской выправкой и манерами балансирующими на грани невежества и скучающего мужланского пофигизма. Гардероб также неприлично прост для главы клана: тяжелые доспехи. Вот вам и выходной мундир, свадебный смокинг, костюм на вечеринку или надежная защита в военном походе. Увидеть Хоруса в чем-то другом дело сложное, если не сказать – невозможное. Паталогическая недоверчивость не позволяет войну находится в одном помещении с возможным врагом без полного вооружения. Искусно сделанная броня надежно прячет бесчисленные отметены шрамов, которые не способна до конца исправить даже магия.

Стиль жизни оставляет след не только на коже. Лицо мужчины украшено бороздами глубоких морщин, даже в спокойном состоянии создается впечатление озлобленности на весь мир. Черты лица резкие, полностью исчезла очаровательная смазливость присущая юнцам, подбородок часто покрыт жесткой, недельной щетиной. Кажа имеет мертвенно-бледный оттенок, через нее просвечиваются вены и мелкие капилляры, это придает образу налет болезненности. Тонкие, обветренные губы обычно искривлены в разного рода усмешках. Вытянутый череп обрамляют блеклые пряди седых волос: тонкие, тусклые, почти прозрачные. Они подстригаются, когда достигают уровня лопаток, мужчина попросту обрезает их кинжалом до уровня плеч, чтобы не мешались. Мимика не особо подвижная, в основном из-за однобокости сектора испытываемых эмоций. Апатичность, кошачья лень... в мирной обстановке мужчина похож на заточенного в клетке тигра, который только что сожрал смотрителя зоопарка и вновь начал скучать взаперти. Только холодные, похожие на два мутных осколка льда, глаза с пугающей внимательностью следят за происходящим.

Преображается он только во время боя. Бесшумные, точно кошачьи, шаги, без остатка тонут в хоре проклятий и предсмертных стенаний. Зловещие отблески темно-алого пламени вторят горящим ненавистью глазам. Здесь его место. Только в моменты, когда Хорус купается в крови врагов безмятежность и полное удовлетворение может отразится на обычно бесстрастном лице. Говорят, в такие моменты он даже может мурлыкать, а возможно это гулкое рычание, застрявшее в горле? Голос у мужчины под стать полководцу: громкий, басистый, уверенный. Он способен зажечь огонь в сердцах солдат и внушить ужас в противников.

Враги. Кругом, всюду... они шипят по углам, точно змеи. Хорус не может сомкнуть глаз, каждая тень заставляет его нервно барабанить пальцами по эфесу меча. Воин страшащийся смерти? Вздор! Ему давно не страшны ужасы битвы, увечья лишь часть повседневности, а ласковые объятия вечного мрака неотвратимая действительность недалекого будущего. Холод цепями стискивает ребра не от предчувствия скорой кончины. Предательство. Лед метала остудит пылкое сердце в смертоносном поцелуе, но мурашки побегут по бледной коже только когда, обернувшись, ты встретишь взгляд родных глаз. Твой брат, любимая, друг, близкий соратник. Вчера ты видел в их взоре звезды, а сегодня лишь равнодушие. Умирать совсем не больно, агонию доставляет осознание того, что они просто смотрят. Мучение, которого не пожелаешь даже злейшему врагу. И невыносимо больно от того, что без тебя им лучше. Липкие объятия непреходящей тревоги с сытым всплеском поглощают Кайлана, он захлебывается, царапает ногтями горло, погружаясь в омут безумия. Сходить с ума по-своему весело. Есть в этом какое-то порочное очарование. Обезумевшие существа не испытывают мучений, доступных здоровому разуму. Так легче пережить падение.

Паранойя Хоруса проявляется во всем, на что не глянь: он не доверяет никому, каждое неверное слово провоцирует его на неадекватную жестокость по отношению к самым близким и родным. С другой стороны, дент склонен приближать к себе существ. Оставаться один на один с ужасом и одиночеством для него так же невероятно тяжело, как и находится в обществе приближенных соратников. Граф Лайонхарт привязывается далеко не ко всем, но если уж такое случается, его внимание становится разрушительным для объекта его симпатий. Ему не интересна просто дружба или сотрудничество, мужчину устроит только больная созависимость и полное подчинение со стороны товарища. Ревнивый. Редко делится своими "игрушками" с другими, предпочитая играться ими самому. К выбору кандидатов на личное окружение подходит с особой тщательностью. По этой причине, его окружают лучшее из лучших. Верность их непоколебима и является частью сущности. Они подтверждают свою лояльность день за днем, час за часом... но всех их ждет одна судьба: смерть во имя преданности безумцу.

Если не брать во внимание все вышесказанное, он не так уж и невыносим. Хорус хороший стратег, отлично разбирается в людях, ценит армейский порядок и аскетичность. К солдатам и случайным знакомым относится с ленивым любопытством: присматривается, но если существо его слишком уж заинтересует, он может начать по-кошачьи жестокие игры. Не с целью навредить. Ему просто стало любопытно. Разумеется, это слабое утешение для того, кому отрубили голову или вспороли живот, но все же... просто нужно уметь развлекаться! Свободное от военной службы время проводит как и все уважающие себя кровожадные тираны: грабеж, убийства, мародёрство. Классика, которая не дает заскучать. Однако, есть у него и другие хобби. Любит охоту и шумные пиры в обществе избранной военной элиты. Аристократы Леонэйм редко принимают участие в игрищах владыки, не понимая его неподражаемый варварский стиль. Фундаментальное непонимание взаимно. На приемах и светских мероприятиях Кайлан становиться похож на загнанного в ловушку зверя. От скуки он может демонстративно заснуть или уйти посреди вечера, заявив, что ему видите ли наскучило. Эгоистичный Граф не имеет никакого понимания о последствиях или ответственности, но природная жадность и львиное тщеславие не дают ему отказаться от должности в пользу более подходящего кандидата. Да кто вообще может быть достойнее него?

Обладает извращенным чувством юмора. В сочетании со вздорным нравом это дает забавную смесь, ведь одни и те же фразы, сказанные с интервалом десять минут могут иметь совершенно разные скрытые смыслы. "Славно сегодня выглядишь, подстриглась?". Это может означать и что он злорадствует над недавно искалеченной жертвой или будничное замечание, призванное прогнать неловкую тишину, или то, что он настроен отрубить вам голову и насадить ее на пику, чтобы все полюбовались. Непредсказуемость Хоруса снижается, если он занять делом. То есть, чем выше уровень скуки, тем больше у древнего хищника съезжает крыша. Приближенные с большой охотой ищут для владыки способы развлечений, дабы сохранить его шаткий рассудок в рамках.

Связь с игроком: лс
Планы на игру: участвовать в квестах, вести квесты, играть и хорошо проводить время.
Передача персонажа: на усмотрение администрации

Отредактировано Хорус (31.10.22 16:47:15)