В эпоху, когда небеса бороздили дракары, а тень виверн стелилась по земле в многочисленных стаях, драконоборцы, взывая к магии и омываясь в крови поверженных ящеров, пробудили нечто древнее. Сила, которой они так жаждали, отозвалась, породив перводраконов - легенду, почти стертую с ветхих страниц истории. Однажды, в семье драконоборца, родились близнецы, Харон и Зерон, в чьих сердцах дремала сила, невиданная прежде. Один был одарен стихией металла, второй - заклеймен пламенем. Черные волосы первого контрастировали с алыми прядями второго. Они прислушивались к дикому зову, что клокотал в их нутре, обуздывая внутреннего зверя. Братья-близнецы хранили тайну своей драконьей сущности, но между Хароном и Зероном с самого детства пылало неугасимое соперничество, словно два пламени, стремящихся затмить друг друга. Они росли одаренными магами и искусными воинами, готовясь дать отпор крылатым «бестиям хаоса». Перводраконы не могли скрывать вечно свои способности, внушая страх в тех, кого они стремились защитить, но из двух зол всегда выбирают меньшее.

Драконоборцы, способные сами обращаться в крылатых ящеров и сражаться с дикими чудовищами на равных, представляли собой силу, о которой грезили многие, появились и другие носители этой силы. Тем временем годы текли вперед, взгляды братьев расходились все больше. Зерон, движимый состраданием, стремился защищать людей ради самой защиты, в то время как Харон, опьяненный собственной мощью, истреблял диких дракаров и виверн, захваченный безудержным азартом охоты. Внутренний зверь шептал ему имя, змеящееся и древнее — Харонизерактикус, в этом шепоте они сливались воедино, объединенные неутолимой жаждой найти достойного врага, сокрушить слабых. Харон не был образцом добродетели, в отличие от брата, он не следил за связями и с ледяным равнодушием взирал на плоды мимолетных союзов.

Мир Харона изменился, когда он встретил Аврору, девушку с обжигающим взглядом алых глаз и врановой чернотой волос. От неё веяло ароматом роз и терпкой тайной, и Харонизерактикус, дикая часть перводракона, тянулся к ней неудержимо, едва ли не сильнее, чем человеческая часть. Аврора, единственная, кому он позволил восседать на своей спине. Она была не хрупким цветком, воительницей, с яростным блеском в глазах доказывающей свою силу. Впервые Харон ощутил искреннее желание защитить свою колючую розу, укрыть ее там, где безопасно, но удержался от этого порыва. Связь с истинной сгладила острые углы его души, он учился быть другим. За долгие годы своего существования Харон не просто вошел в число перводраконов, положивших конец эпохе дракаров, но и нажил не мало врагов. Их с Авророй не оказалось на Фригии когда она исчезла, но в другом доме их встречали отнюдь не с распростертыми объятиями. Истинная погибла, Харон не успел ее спасти, и тогда дракон, охваченный горем, пожелал в пламени мести стереть с лица земли все, что посмеет встать у него на пути.

Харонизерактикус, обуянный яростью, был готов обратить мир в пепел и, возможно, закончил бы свой путь поверженным чудовищем, сраженным клинком праведного героя. Но судьба распорядилась иначе. В момент, когда обезумевшего перводракона попытались запечатать, разверзлась бездна разлома, поглотив в своей утробе все в радиусе нескольких километров. Вихрь аномальной энергии затянул их в одно из искаженных подпространств, где выжил лишь Харон, привлекший внимание высшего симбионта. Казалось, само время внутри аномалии было изломано и по-иному текло, перекраивая естество дракона. Воспоминания метались в воспаленном разуме, пока Харон не перегорел. Это позволило симбионту прорвать оборону, полностью слиться с плотью и разумом избранного хозяина. Паразит нашептал как выбраться из разрушающегося подпространства. Дракон смог вырваться, но мир уже не был прежним. Эпохи сменяли друг друга, брат давно превратился в прах, драконорожденные рассеялись по миру став отдельной расой. Харона пребывание за гранью реальности исказило безвозвратно, наградив жаждой крови бессмертных.

Жизнь превратилась в неустанную битву с самим собой, череду мучительной жажды и всепоглощающего внутреннего голода. Перводракон чувствовал, если он станет Харонизерактикусом, то больше не остановится, ему пришлось на время отказаться от своей второй части, заперев глубоко внутри себя. Харон знал, как на время усмирить симбионта. Его собственная кровь, словно яд, парализует паразита, но и сам он получал схожий эффект. В таком изможденном состоянии его нашел Арактис из древнего рода Рар, алый огнедышащий дракон, потомок  Зерона. Харон долго противился помощи, но у него больше ничего не осталось. Ни былой силы, не смысла в бесцветном существовании. Мир поблек, утратил все краски. Арактис обучил Харона актефакторному мастерству, и в отблесках горна опаленная душа нашла новую цель. Монотонный труд и холодные расчеты заполнили его мысли, помогая отгородиться от влияния симбионта, усмирить срывы в приступах жажды. Так в мире появился мастер, чье клеймо гласило имя Харонис.

Века неслись вперед, унося с собой дни, месяцы, годы. Харонис, порой откладывал инструменты, разбавляя рутину наемничеством и охотой. Пару раз ему удалось вкусить кровь долгожителей, дракон заметил, что именно это продлевает ему жизнь. Время давно забрало наставника, Харонис оставался неизменен, словно изваяние из вечного камня. Он испробовал бесчисленные техники, создавая в разные эпохи совершенно разное – от смертоносного оружия до артефактов. Заслужил репутацию мастера, чьи творения приравнивались к элитным реликвиям. Он мог выполнить работу любой сложности, превзойти самые смелые ожидания, но ни мимолетные связи, ни достижение желанных целей не приносили истинного удовлетворения. Они не раздули пламя жизни в его угасающей душе. Харон окончательно подавил симбионта и спровоцировал медленный, неотвратимый распад осколка кристалла из аномалии. Дракон, ощущая приближение конца, принял твердое решение дожить свой век и положить всему конец. Время коснулось его своим ледяным дыханием, и он начал стареть.

Будучи уже почтенным старцем, Харон не ждал перемен, пока прихоть судьбы не столкнула его с одной из первородных. Антиквэрум показалась ему дерзкой девчонкой, одержимой желанием во что бы то ни стало добиться своего – чтобы Харонис, мастер меча и пламени, поделился с ней своими знаниями. Она добилась своего, бросив в лицо Харону дерзкое заявление: "Дракон может потребовать от меня всего, чего пожелает." Харон едва не отказался от столь щедрого предложения, пока не ощутил запах её крови. Проверяя остроту созданного клинка, его последняя ученица провела по лезвию пальцем. Крошечная капля алой крови, словно искра, разрушила весь многовековой контроль. Он жаждал её крови. Живительный эликсир хлынул по венам, преображая Харониса. Молодость вернулась, наполнив тело новой энергией. Между учителем и ученицей пролегла тень двусмысленных отношений. Нужны были новые цели. Харонис решил отыскать все свои старые работы, особенно проклятые артефакты, чтобы предать их огню или обратить в прах. Создать нечто совершенно новое и найти своих потомков.

В прошлом Харон отверг предложение примкнуть к клану Рейджар, получившего статус отдельного королевства на просторах Сиверика. Правящий род Рар, потомки его брата, чтили традиции и чистоту крови. Однако время внесло коррективы, мастер изменил свое решение, налаживая связи с королевством. Вскоре он достиг положения Арка - доверенного приближенного самого Владыки. Харон начал новую главу жизни, обращая взор не только к пылающему горну, но и к солнечному свету, озаряющему остальной мир.

Харона удивить почти невозможно. Он живет безмерно долго и повидал немало. Обладает сильной волей, выкованной в горниле бесчисленных сражений в прошлом. Упрямство в нем сочетается с обостренным чувством справедливости и гордыней. К собственным ранам относится с пренебрежением. Метаморфозы в аномалии притупили его болевой порог, позволяя игнорировать даже серьезные увечья. Не знающий слова «сдаться», он готов был стоять насмерть за тех, кто ему дорог. Таких людей в его жизни было немного. Харон за работой замкнут и необщителен. Прямолинейность порой граничит с грубостью. Хладнокровный и безжалостный к врагам, закаленный в битвах дракон все же хранит в душе крошечную искру доброты и сострадания. Пробиться сквозь стену его недоверия невероятно сложно, ведь по натуре своей он одиночка, утративший веру в лучшее. Он прежде всего труженик и воин, отдающийся своему делу целиком, выполняющий его с безупречным качеством. Харон может выслушать чужую исповедь о жизни, но о себе предпочитает молчать. Харону сложно вновь найти стимул для более активной жизни, начать смотреть на мир за пределами кузницы. Спустя бесчисленное множество лет, дракон, закостеневший под грузом пережитых эпох, вновь начал оживать.

Харон - высокий мужчина (205 см), визуально около тридцати лет. Раньше у него были длинные прямые волосы черного цвета, теперь отдает предпочтение короткой стрижке. У него широкий лоб, выраженные скулы, волевой подбородок и прямой нос. Тело тренированное, под ключицами - алый камень, осколок из аномалии вросший в тело. Склеры глаз темные. На кожу нанесена особая подвижная татуировка, меняющая рисунок. Есть другие мелкие артефакты в виде пирсинга. Одежду предпочитает удобную, темных цветов. Лучшей защитой считает собственные доспехи.

В переходном (полуморфном) облике принимает вид антропоморфного крылатого ящера-драконида ростом около 300 сантиметров. Обычно Харон использует не полную переходную форму — тело покрывается естественной броней металлического дракона: рога, шипы, руки закованы в перчатки с когтями. По своему желанию может заставить часть природного доспеха втянуться обратно в тело оставив человеческий вид. В любой из форм может использовать крылья или сделать материальным хвост.

• Из-за покореженной аномалией ауры, при определении расы показывает результат искажений, словно дракон смертельно болен. Это может ощущаться даже без знаний целителя-хилера. На некоторых аура Харона давит, вызывает дискомфорт, в редких случаях внушает страх разумным и почти всегда отпугивает неразумные живые организмы, многие хищные твари предпочитают держаться от него подальше.

• Кровь предка — другие драконороженные помогут чувствовать в Хароне древнее существо, одного из прародителей драконьей расы. Это может вызвать разный эффект, от почтения, до страха. Харонизерактикус вернул себе возможность обращаться в дракона, в прошлом уничтожившего бесчисленное множество диких ящеров и способного в один укус перекусить тела сородичей, значительно уступающих ему в размерах.

Отредактировано Визерион (26.07.20 16:00:16)